[Армия Локи]
Название: Whatch Me Bleed
Бета: Оми
Жанр: Angst
Рейтинг: PG
Пейринг: Kurtbastian
Дисклеймер: Ни на что не претендую, всё принадлежит RM.
Статус: Завершен
Саммари: Фьючер. Когда всё уже начинает рушиться.
От автора: Ну, просто... мне это было нужно. Простите.
ЧитатьСебастьян слышит, как поворачиваются ключи в замочной скважине. Он не придает этому никакого значения, уставившись пустым взглядом в плазменную панель телевизора. Он уже давно не выходит в коридор встречать мужа, чтобы подарить ему теплый поцелуй, который наполнит уютом вечер после тяжелого рабочего дня. В какой-то момент это просто перестало быть необходимым им обоим. Он не хочет видеть уставшее и безэмоциональное лицо, но и не пытается ничего предпринять, чтобы его муж чувствовал себя хоть немного счастливее, возвращаясь в эту квартиру. В какой-то момент всё покатилось к чертям, но Себастьян не был ни психологом, ни аналитиком. Ему не хотелось рыться в собственной голове и выстраивать логические цепочки, пытаясь понять, почему же всё сложилось именно так. А зачем? Если есть проблема, куда проще просто притвориться, что всё в порядке. Закрыть глаза, спрятать голову в песок, словно страус… сбежать.
Курт открывает дверь и проходит в коридор, водя рукой по стене, нащупывая выключатель. В квартире темно и тихо, словно здесь и не живет никто. Словно его никто не ждет. По голубоватым отсветам телевизора на стеклянных дверцах стеллажа мужчина понимает, что его муж дома. Как и всегда. Но то, что он находится в этой квартире, еще не значит, что он ждет Курта. Он словно просто принял всё как есть. Когда мужчина проходит в комнату, он чувствует, как сжимается его сердце, когда он видит лицо, которое когда-то было таким родным и любимым. Себастьян напоминает ему безнадежно больного человека. Лохматый, обросший трехдневной щетиной, он просто лежит на диване и смотрит в телевизор пустым взглядом. Кажется, будто он принял всё как должное и не считает нужным что-то делать. Словно он умирает и уже смирился с этим. Зачем будущему покойнику следить за собой? Зачем налаживать какие-то отношения? Зачем вообще что-то делать, если болезнь поразила не только его тело, но и душу? Да, отчасти Курт мог это понять. Вот только было небольшое отличие. Себастьян был абсолютно здоров. Но что-то внутри него просто сломалось, и он почему-то не позволяет мужу попытаться склеить это.
На секунду Себастьян лениво переводит взгляд с телевизора на вставшего у изголовья дивана мужа. И обратно. Он слышит вздох Курта и сжимает зубы. Он ненавидит, когда у него стоят над душой. Когда ничего не говорят, а только издают печальные вздохи и топчутся вокруг без дела. Но он ничего не говорит. Он терпит. Он делает вид, что его это не волнует. Ведь таким образом можно избежать лишних разговоров. Краем сознания Себастьян понимает, что несправедливо решать всё вот так. Сам он лежит, сжав зубы, но хочет, чтобы Курт наконец сказал что-нибудь. Чтобы он прекратил молчать и высказал наконец, к чему все эти вздохи.
Курт пытается поговорить. Много дней подряд он безуспешно пытался вывести мужа на диалог, но тот лишь сильнее закрывался. И вот сейчас он стоит рядом с диваном, с тоской смотрит на когда-то так любимого им человека и терзает себя сомнениями. Попытаться опять? После стольких ударов древком граблей по лбу, ему пора бы понять, что этот метод не действует, он не помогает решить проблемы. Но он всё равно хочет поговорить. Ему кажется, что если высказывать, что чувствуешь, из-за чего переживаешь, а что заставляет тебя нервничать, это разделится на двоих, и каждому станет легче. Что вдвоем будет проще придумать способ справиться со всем. Он считает, что проблема не страшна, если о ней говорить.
Себастьян считает, что никакой проблемы и нет, если не думать о ней. Но осознание того, что мучающийся Курт стоит сейчас в метре от него и чего-то боится, просто терзает его. Его всегда это терзает. Именно по этой причине он порою намеренно засыпает на диване, чтобы не идти в спальню, чтобы не видеть, как дрожит под тонким одеялом тело отвернувшегося к стенке Курта, чтобы не просыпаться ночью от его тихих всхлипов. Чтобы не испытывать этого отчаянного желания попытаться прикоснуться, попытаться утешить. Он не имел на это право, ведь он не мог обещать, что всё будет хорошо.
Курт ненавидит это место. Он ненавидит каждый вечер возвращаться в эту пустоту и полнейшую безнадежность. Ненавидит ощущать, что его здесь никто не ждет. Что он никому не нужен. А еще он ненавидит свою беспомощность. Он просто ничего не может поделать. Он не знает, как помочь себе и мужу преодолеть то, что происходит сейчас между ними. Но он хочет, он очень хочет. Но он знает, что без понимания корня проблемы он не сможет ничего исправить. Тем более, в одиночку. Но он совсем не понимает, как же так вышло. И это непонимание сводит его с ума сильнее всего.
- Я вернулся, - тихо говорит Курт, просто чтобы не молчать.
Себастьян чувствует накатывающее раздражение, потому что и сам видит, что муж уже дома и не знает, зачем зря растрачиваться на бесполезные слова, не имеющие никакого смысла. Но он перебарывает в себе это.
- Как дела на работе? - задает он контрольный вопрос. В его голосе никаких эмоций, предложение даже звучит почти утвердительно. Ему совсем не интересно, он даже не отводит взгляда от экрана, хотя и не может уловить, что на нем происходит. Уж лучше так, чем смотреть в бесконечно тоскливые голубые глаза, наполненные такой болью, что хочется выдирать на себе волосы, расцарапывать лицо, чтобы хоть как-то перебороть это ощущение.
Курт знает, что Себастьяну не нужен ответ на его вопрос, поэтому просто говорит:
- Хорошо.
Он присаживается на край дивана, избегая смотреть на мужа. Какое-то время они просто находятся в молчании, пытаясь игнорировать присутствие друг друга, пытаясь не замечать повисшее в воздухе напряжение. Пытаясь притворяться, что это обычный тихий вечер, как все те, когда они сидели на этом же диване в обнимку, смотря какой-нибудь фильм, но толком не обращая на него внимания, потому что постоянно находилось что-то очень важное, что нужно сказать любимому. Или просто поцеловать. Курт чувствует, как на глаза наворачиваются слезы от непрошеных воспоминаний.
- Себастьян, я устал, - наконец не выдерживает он. В последнее время он не выдерживает достаточно редко. Может, раз в неделю. Но он так и не может заглушить в себе эти позывы поговорить.
- Иди поспи, - отзывается Себастьян, намеренно делая вид, что не понимает, о чем речь.
- Я не об этом.
Себастьян раздраженно рычит и принимает сидячее положение. Курт чувствует, как его заполняет отчаянная ярость. Он ненавидит, когда муж так делает. Ненавидит его выплескивающее через край, но невысказанное раздражение. Ему плохо, невыносимо плохо, когда он видит эти тесно сжатые зубы. Он этого не заслужил. Он делает всё, чтобы хоть что-то исправить, а в ответ получает лишь раздраженное шипение. Кажется, что каждый его шаг лишь приближает их с Себастьяном к пропасти, в которую рано или поздно они оба сорвутся. Но всё равно он не может молчать.
- Ну, давай поговорим, - злобно ухмыляется Себастьян. Таким голосом, что Курту хочется умереть. Вот просто умереть. Он, его сердце просто не способны выдержать такое отношение к себе. Сама мысль о том, что он действительно может бесить мужа до такой степени, наполняет его таким отчаянием, что становится трудно дышать.
Курт не может это терпеть. Не хочет. Он срывается с места и идет на территорию прилегающей к гостиной кухни. Пожалуй, слишком громко стуча пятками. Он не знает, куда еще девать эмоции. Ему хочется ходить кругами, хочется смахивать в полок причудливые вазочки и рамки с фотографиями. Хочется что-то разбить, сломать, чтобы только прекратило ломаться что-то в его душе.
- Так не может больше продолжаться, - говорит он. Довольно тихо, но кухня не отделена от комнаты стеной, а потому Себастьян его слышит.
И Себастьян боится этой фразы. Да, она стала уже привычной, но всё равно пугает. Хоть в этих отношениях почти ничего хорошего не осталось, ему страшно от одной мысли о том, что всё может закончиться окончательно. Но он ничего не говорит. Курт терпит, и он терпит.
Курт открывает дверцу холодильника и через пару секунд с силой захлопывает ее, не обнаружив внутри ничего съестного. Он понимает, что его муж тоже работает, но как же ему плохо, когда он совсем не чувствует с его стороны никакой заботы в свой адрес. Ни капли.
Себастьян морщится от звука резко захлопнутой дверцы. Он чувствует нарастающую злость Курта как свою собственную. Он не хочет, чтобы всё это вылилось в очередную словесную перепалку, потому что каждый раз это всё сильнее грозит тем, что Курт снова уйдет, но теперь уже не возвратится.
Кажется, этой ночью было очень много криков. Много пустых оскорблений, много разбитой посуды. Квартира была словно затоплена отчаянием. Курт знал, что Себастьян никогда в жизни не поднимет на него руку, но всё равно боялся. Видеть эту ярость в зеленых потемневших глазах было мучительно. Курт готов был сам себя ударить, если бы знал, что Себастьяну хоть как-то это поможет. Но он лишь сильнее срывал голос, осыпая мужа претензиями и оскорблениями, не понимая, почему же он не хочет помочь ему. Столько боли, и всё от безысходности.
Себастьян не боится злости Курта. Не боится, что тот так кричит на него, что бьет посуду, что пинает всё подряд, не зная, куда девать накопившееся в нем отчаяние. Он боится только одного. Что Курт уйдет. Что он выполнит свои бесконечные обещания и попрощается с ним в последний раз, окончательно. Себастьян не хочет его отпускать, но не знает, как удержать. Не знает, просто не знает, а потому кричит, позволяет кричать на себя, впитывая каждое слово, насыщаясь ненавистью, которой они пропитаны. Лишь бы это помогло Курту. Лишь бы ему стало легче, и он оставил всё как есть. Не сжигал мосты. Не закрывал дверь.
Себастьян уходит в другой конец гостиной и садится за фортепиано, отчего Курт чувствует новый прилив боли. Он знает, что его муж ненавидит этот инструмент. Он садится за клавиши только для распевки, или когда ему невыносимо плохо. Настолько невыносимо, что он, наверное, готов был бы ступить на карниз над ночным Нью-Йорком. И сейчас он снова за этим инструментом. Длинные пальцы с силой бьют по клавишам, беспощадно вырывая из инструмента тоскливую мелодию.
Себастьян поет, а Курту хочется кричать. Хочется сбежать от этого, не видеть, забыть... Курт знает, что Себастьян не ищет утешения на стороне. И от этого только паршивей. Потому что иначе он бы не чувствовал себя настолько виноватым. Себастьян забывается в табаке и алкоголе, и вытащить его из этого круговорота ядовитых зависимостей кажется уже невозможным. Курт забывается в музыке и чужих руках. Чужих прикосновениях, чужих поцелуях... И с трудом можно сказать, что из этих двух способов хуже. Одно отравляет тело, другое - душу. И ни то, ни другое не приносит так необходимого облегчения. Лишь временное отключение сознания. А потом реальность возвращается и давит, втаптывает в землю, раздирает на части еще сильнее, чем прежде.
Ничто и никто не заменит ему Себастьяна. Курт знает это. Курт понимает это. Он видит, как его муж плачет, слегка наклоняясь над клавишами, и сердце его обливается кровью. Он слышит, как дрожит голос Себастьяна, как он едва сдерживает всхлипы, видит, как подрагивают его плечи и трясутся пальцы, продолжающие извлекать из фортепиано прекрасную и грустную мелодию. Он понимает, что сам едва стоит на ногах, обхватив себя руками и сотрясаясь в беззвучных рыданиях. Всё не должно быть так, не должно... Слезы неконтролируемо струятся по щекам, не унося с собою боль, лишь прибавляя ее. Себастьян еще что-то поет, но Курт его уже не слышит. Он медленно оседает на пол, продолжая беззвучно плакать. А ведь он считал, что все его слезы уже давно закончились...
Голос Себастьяны срывается, и он понимает, что не может дальше петь. Он давится собственными слезами, собственной болью. Всё то, что он так долго хранил в себе и прятал, притворяясь, что всё нормально, теперь душило его. Он встает из-за фортепиано и, подойдя к Курту, садится перед ним на колени. Невыносимо больно видеть его таким. Себастьян хочет обнять его, хочет взять его руки в свои и сказать, что любит. Но он уже не имеет на это права. Он так считает. Он испортил любимому человеку жизнь, он заставляет его плакать и так страдать. И теперь он может просто сидеть перед ним и наблюдать. Наблюдать, как он истекает кровью. И истекать кровью самому.
Курт поднимает голову и наконец смотрит в глаза своего мужа. Себастьян... Его Себастьян... Человек самый любимый, самый дорогой. Он так близко, но Курт не может до него дотянуться. Он вечно бежит, пытаясь его догнать, но выбивается из сил и падает. Казалось бы, стоит просто протянуть руку. И Себастьян ни за что ее не оттолкнет. Он примет Курта. Но они оба не могут преодолеть это короткое расстояние, разделяющее их.
Они просто смотрят друг на друга и не знают, как быть дальше.
Курт слегка подается вперед, продолжая трястись от плача, и Себастьян делает то же самое. Боязливо и осторожно, он тянет руку, касаясь пальцами запястья своего мужа. В этот момент громкий плач, так долго сдерживаемый, всё-таки вырывается из его горла. Курт кричит. Кричит безутешно. Он чувствует теплые крепкие объятия, и от этого лишь сильнее хочется плакать. Родной и знакомый запах Себастьяна окутывает его, так долгожданно, словно они не виделись много лет. Курт отчаянно цепляется за футболку мужа. Он боится его отпустить. Боится, что тот отпустит его. И он просто рыдает в его крепких и надежных объятиях, которых ему так не хватало, чувствуя, как едва заметно подрагивает и тело Себастьяна.
- Почему... - выдыхает Курт, не в силах произнести больше одного слова. Да и какой смысл? На этот вопрос нет ответа.
- Курт...
- Почему, почему... почему... - Курт продолжает повторять это, словно заклинание. Словно если он чаще будет спрашивать, то ответ и решения проблемы поскорее придут к нему.
- Я не знаю... - Себастьян шепчет так же отчаянно. Ему так же больно, и он тоже не знает, что делать дальше.
- Почему... я же так тебя люблю...
- Я всегда буду любить тебя, - хриплым голосом отвечает Себастьян.
Курт не знает, что значат эти объятия, первые действительно искренние за последнее время. Может, это еще один подаренный шанс, шанс всё сделать правильно, шанс построить заново то, что сломано. А может, это прощание, возможность отпустить друг друга и перестать мучить. Не знает этого и Себастьян.
Это просто то, что нужно сейчас им обоим. Необходимо, чтобы прожить хотя бы еще один день. Чтобы пережить хотя бы эту ночь.
Бета: Оми
Жанр: Angst
Рейтинг: PG
Пейринг: Kurtbastian
Дисклеймер: Ни на что не претендую, всё принадлежит RM.
Статус: Завершен
Саммари: Фьючер. Когда всё уже начинает рушиться.
От автора: Ну, просто... мне это было нужно. Простите.
ЧитатьСебастьян слышит, как поворачиваются ключи в замочной скважине. Он не придает этому никакого значения, уставившись пустым взглядом в плазменную панель телевизора. Он уже давно не выходит в коридор встречать мужа, чтобы подарить ему теплый поцелуй, который наполнит уютом вечер после тяжелого рабочего дня. В какой-то момент это просто перестало быть необходимым им обоим. Он не хочет видеть уставшее и безэмоциональное лицо, но и не пытается ничего предпринять, чтобы его муж чувствовал себя хоть немного счастливее, возвращаясь в эту квартиру. В какой-то момент всё покатилось к чертям, но Себастьян не был ни психологом, ни аналитиком. Ему не хотелось рыться в собственной голове и выстраивать логические цепочки, пытаясь понять, почему же всё сложилось именно так. А зачем? Если есть проблема, куда проще просто притвориться, что всё в порядке. Закрыть глаза, спрятать голову в песок, словно страус… сбежать.
Курт открывает дверь и проходит в коридор, водя рукой по стене, нащупывая выключатель. В квартире темно и тихо, словно здесь и не живет никто. Словно его никто не ждет. По голубоватым отсветам телевизора на стеклянных дверцах стеллажа мужчина понимает, что его муж дома. Как и всегда. Но то, что он находится в этой квартире, еще не значит, что он ждет Курта. Он словно просто принял всё как есть. Когда мужчина проходит в комнату, он чувствует, как сжимается его сердце, когда он видит лицо, которое когда-то было таким родным и любимым. Себастьян напоминает ему безнадежно больного человека. Лохматый, обросший трехдневной щетиной, он просто лежит на диване и смотрит в телевизор пустым взглядом. Кажется, будто он принял всё как должное и не считает нужным что-то делать. Словно он умирает и уже смирился с этим. Зачем будущему покойнику следить за собой? Зачем налаживать какие-то отношения? Зачем вообще что-то делать, если болезнь поразила не только его тело, но и душу? Да, отчасти Курт мог это понять. Вот только было небольшое отличие. Себастьян был абсолютно здоров. Но что-то внутри него просто сломалось, и он почему-то не позволяет мужу попытаться склеить это.
На секунду Себастьян лениво переводит взгляд с телевизора на вставшего у изголовья дивана мужа. И обратно. Он слышит вздох Курта и сжимает зубы. Он ненавидит, когда у него стоят над душой. Когда ничего не говорят, а только издают печальные вздохи и топчутся вокруг без дела. Но он ничего не говорит. Он терпит. Он делает вид, что его это не волнует. Ведь таким образом можно избежать лишних разговоров. Краем сознания Себастьян понимает, что несправедливо решать всё вот так. Сам он лежит, сжав зубы, но хочет, чтобы Курт наконец сказал что-нибудь. Чтобы он прекратил молчать и высказал наконец, к чему все эти вздохи.
Курт пытается поговорить. Много дней подряд он безуспешно пытался вывести мужа на диалог, но тот лишь сильнее закрывался. И вот сейчас он стоит рядом с диваном, с тоской смотрит на когда-то так любимого им человека и терзает себя сомнениями. Попытаться опять? После стольких ударов древком граблей по лбу, ему пора бы понять, что этот метод не действует, он не помогает решить проблемы. Но он всё равно хочет поговорить. Ему кажется, что если высказывать, что чувствуешь, из-за чего переживаешь, а что заставляет тебя нервничать, это разделится на двоих, и каждому станет легче. Что вдвоем будет проще придумать способ справиться со всем. Он считает, что проблема не страшна, если о ней говорить.
Себастьян считает, что никакой проблемы и нет, если не думать о ней. Но осознание того, что мучающийся Курт стоит сейчас в метре от него и чего-то боится, просто терзает его. Его всегда это терзает. Именно по этой причине он порою намеренно засыпает на диване, чтобы не идти в спальню, чтобы не видеть, как дрожит под тонким одеялом тело отвернувшегося к стенке Курта, чтобы не просыпаться ночью от его тихих всхлипов. Чтобы не испытывать этого отчаянного желания попытаться прикоснуться, попытаться утешить. Он не имел на это право, ведь он не мог обещать, что всё будет хорошо.
Курт ненавидит это место. Он ненавидит каждый вечер возвращаться в эту пустоту и полнейшую безнадежность. Ненавидит ощущать, что его здесь никто не ждет. Что он никому не нужен. А еще он ненавидит свою беспомощность. Он просто ничего не может поделать. Он не знает, как помочь себе и мужу преодолеть то, что происходит сейчас между ними. Но он хочет, он очень хочет. Но он знает, что без понимания корня проблемы он не сможет ничего исправить. Тем более, в одиночку. Но он совсем не понимает, как же так вышло. И это непонимание сводит его с ума сильнее всего.
- Я вернулся, - тихо говорит Курт, просто чтобы не молчать.
Себастьян чувствует накатывающее раздражение, потому что и сам видит, что муж уже дома и не знает, зачем зря растрачиваться на бесполезные слова, не имеющие никакого смысла. Но он перебарывает в себе это.
- Как дела на работе? - задает он контрольный вопрос. В его голосе никаких эмоций, предложение даже звучит почти утвердительно. Ему совсем не интересно, он даже не отводит взгляда от экрана, хотя и не может уловить, что на нем происходит. Уж лучше так, чем смотреть в бесконечно тоскливые голубые глаза, наполненные такой болью, что хочется выдирать на себе волосы, расцарапывать лицо, чтобы хоть как-то перебороть это ощущение.
Курт знает, что Себастьяну не нужен ответ на его вопрос, поэтому просто говорит:
- Хорошо.
Он присаживается на край дивана, избегая смотреть на мужа. Какое-то время они просто находятся в молчании, пытаясь игнорировать присутствие друг друга, пытаясь не замечать повисшее в воздухе напряжение. Пытаясь притворяться, что это обычный тихий вечер, как все те, когда они сидели на этом же диване в обнимку, смотря какой-нибудь фильм, но толком не обращая на него внимания, потому что постоянно находилось что-то очень важное, что нужно сказать любимому. Или просто поцеловать. Курт чувствует, как на глаза наворачиваются слезы от непрошеных воспоминаний.
- Себастьян, я устал, - наконец не выдерживает он. В последнее время он не выдерживает достаточно редко. Может, раз в неделю. Но он так и не может заглушить в себе эти позывы поговорить.
- Иди поспи, - отзывается Себастьян, намеренно делая вид, что не понимает, о чем речь.
- Я не об этом.
Себастьян раздраженно рычит и принимает сидячее положение. Курт чувствует, как его заполняет отчаянная ярость. Он ненавидит, когда муж так делает. Ненавидит его выплескивающее через край, но невысказанное раздражение. Ему плохо, невыносимо плохо, когда он видит эти тесно сжатые зубы. Он этого не заслужил. Он делает всё, чтобы хоть что-то исправить, а в ответ получает лишь раздраженное шипение. Кажется, что каждый его шаг лишь приближает их с Себастьяном к пропасти, в которую рано или поздно они оба сорвутся. Но всё равно он не может молчать.
- Ну, давай поговорим, - злобно ухмыляется Себастьян. Таким голосом, что Курту хочется умереть. Вот просто умереть. Он, его сердце просто не способны выдержать такое отношение к себе. Сама мысль о том, что он действительно может бесить мужа до такой степени, наполняет его таким отчаянием, что становится трудно дышать.
Курт не может это терпеть. Не хочет. Он срывается с места и идет на территорию прилегающей к гостиной кухни. Пожалуй, слишком громко стуча пятками. Он не знает, куда еще девать эмоции. Ему хочется ходить кругами, хочется смахивать в полок причудливые вазочки и рамки с фотографиями. Хочется что-то разбить, сломать, чтобы только прекратило ломаться что-то в его душе.
- Так не может больше продолжаться, - говорит он. Довольно тихо, но кухня не отделена от комнаты стеной, а потому Себастьян его слышит.
И Себастьян боится этой фразы. Да, она стала уже привычной, но всё равно пугает. Хоть в этих отношениях почти ничего хорошего не осталось, ему страшно от одной мысли о том, что всё может закончиться окончательно. Но он ничего не говорит. Курт терпит, и он терпит.
Курт открывает дверцу холодильника и через пару секунд с силой захлопывает ее, не обнаружив внутри ничего съестного. Он понимает, что его муж тоже работает, но как же ему плохо, когда он совсем не чувствует с его стороны никакой заботы в свой адрес. Ни капли.
Себастьян морщится от звука резко захлопнутой дверцы. Он чувствует нарастающую злость Курта как свою собственную. Он не хочет, чтобы всё это вылилось в очередную словесную перепалку, потому что каждый раз это всё сильнее грозит тем, что Курт снова уйдет, но теперь уже не возвратится.
Кажется, этой ночью было очень много криков. Много пустых оскорблений, много разбитой посуды. Квартира была словно затоплена отчаянием. Курт знал, что Себастьян никогда в жизни не поднимет на него руку, но всё равно боялся. Видеть эту ярость в зеленых потемневших глазах было мучительно. Курт готов был сам себя ударить, если бы знал, что Себастьяну хоть как-то это поможет. Но он лишь сильнее срывал голос, осыпая мужа претензиями и оскорблениями, не понимая, почему же он не хочет помочь ему. Столько боли, и всё от безысходности.
Себастьян не боится злости Курта. Не боится, что тот так кричит на него, что бьет посуду, что пинает всё подряд, не зная, куда девать накопившееся в нем отчаяние. Он боится только одного. Что Курт уйдет. Что он выполнит свои бесконечные обещания и попрощается с ним в последний раз, окончательно. Себастьян не хочет его отпускать, но не знает, как удержать. Не знает, просто не знает, а потому кричит, позволяет кричать на себя, впитывая каждое слово, насыщаясь ненавистью, которой они пропитаны. Лишь бы это помогло Курту. Лишь бы ему стало легче, и он оставил всё как есть. Не сжигал мосты. Не закрывал дверь.
Себастьян уходит в другой конец гостиной и садится за фортепиано, отчего Курт чувствует новый прилив боли. Он знает, что его муж ненавидит этот инструмент. Он садится за клавиши только для распевки, или когда ему невыносимо плохо. Настолько невыносимо, что он, наверное, готов был бы ступить на карниз над ночным Нью-Йорком. И сейчас он снова за этим инструментом. Длинные пальцы с силой бьют по клавишам, беспощадно вырывая из инструмента тоскливую мелодию.
The silence keeps it easy keeps you safe for the moment.
В тишине просто на мгновение оказаться в безопасности.
As you're walking away your foot steps get louder.
Когда ты уходишь, твои шаги становятся громче.
All you needed was time but now time will destroy us.
Все, что тебе было нужно - время, но сейчас оно разрушит нас.
It will all be over and here we are we're stuck inside this salted earth together.
Все рано или поздно заканчивается, и вот мы тут, застряли вместе на этой проклятой земле.
You'll pierce my lungs my limbs go numb as my colors fade out.
Ты проколешь мои легкие, мои конечности онемеют, как только цвета померкнут.
You watch me bleed.
Ты наблюдаешь за тем, как я истекаю кровью.
You watch me bleed.
Ты наблюдаешь за тем, как я истекаю кровью.
В тишине просто на мгновение оказаться в безопасности.
As you're walking away your foot steps get louder.
Когда ты уходишь, твои шаги становятся громче.
All you needed was time but now time will destroy us.
Все, что тебе было нужно - время, но сейчас оно разрушит нас.
It will all be over and here we are we're stuck inside this salted earth together.
Все рано или поздно заканчивается, и вот мы тут, застряли вместе на этой проклятой земле.
You'll pierce my lungs my limbs go numb as my colors fade out.
Ты проколешь мои легкие, мои конечности онемеют, как только цвета померкнут.
You watch me bleed.
Ты наблюдаешь за тем, как я истекаю кровью.
You watch me bleed.
Ты наблюдаешь за тем, как я истекаю кровью.
Себастьян поет, а Курту хочется кричать. Хочется сбежать от этого, не видеть, забыть... Курт знает, что Себастьян не ищет утешения на стороне. И от этого только паршивей. Потому что иначе он бы не чувствовал себя настолько виноватым. Себастьян забывается в табаке и алкоголе, и вытащить его из этого круговорота ядовитых зависимостей кажется уже невозможным. Курт забывается в музыке и чужих руках. Чужих прикосновениях, чужих поцелуях... И с трудом можно сказать, что из этих двух способов хуже. Одно отравляет тело, другое - душу. И ни то, ни другое не приносит так необходимого облегчения. Лишь временное отключение сознания. А потом реальность возвращается и давит, втаптывает в землю, раздирает на части еще сильнее, чем прежде.
I gave you everything to die with a smile,
Я отдал тебе всё, чтобы умереть с улыбкой,
All you wanted was to live for a while.
Все, что тебе было нужно - пожить немного.
You took everything but it left you empty,
Ты забрал все, но внутри тебя все равно осталась пустота,
You can't replace me, you can't.
Ты не сможешь заменить меня, не сможешь.
It's almost over and here we are we're stuck inside this salted earth together.
Почти всё кончено, и вот мы тут, застряли на этой проклятой земле вместе.
You'll pierce my lungs my limbs go numb as my colors fade out.
Ты проколешь мои легкие, мои конечности онемеют, как только цвета померкнут.
You watch me bleed.
Ты наблюдаешь за тем, как я истекаю кровью.
You watch me bleed.
Ты наблюдаешь за тем, как я истекаю кровью.
Я отдал тебе всё, чтобы умереть с улыбкой,
All you wanted was to live for a while.
Все, что тебе было нужно - пожить немного.
You took everything but it left you empty,
Ты забрал все, но внутри тебя все равно осталась пустота,
You can't replace me, you can't.
Ты не сможешь заменить меня, не сможешь.
It's almost over and here we are we're stuck inside this salted earth together.
Почти всё кончено, и вот мы тут, застряли на этой проклятой земле вместе.
You'll pierce my lungs my limbs go numb as my colors fade out.
Ты проколешь мои легкие, мои конечности онемеют, как только цвета померкнут.
You watch me bleed.
Ты наблюдаешь за тем, как я истекаю кровью.
You watch me bleed.
Ты наблюдаешь за тем, как я истекаю кровью.
Ничто и никто не заменит ему Себастьяна. Курт знает это. Курт понимает это. Он видит, как его муж плачет, слегка наклоняясь над клавишами, и сердце его обливается кровью. Он слышит, как дрожит голос Себастьяна, как он едва сдерживает всхлипы, видит, как подрагивают его плечи и трясутся пальцы, продолжающие извлекать из фортепиано прекрасную и грустную мелодию. Он понимает, что сам едва стоит на ногах, обхватив себя руками и сотрясаясь в беззвучных рыданиях. Всё не должно быть так, не должно... Слезы неконтролируемо струятся по щекам, не унося с собою боль, лишь прибавляя ее. Себастьян еще что-то поет, но Курт его уже не слышит. Он медленно оседает на пол, продолжая беззвучно плакать. А ведь он считал, что все его слезы уже давно закончились...
Голос Себастьяны срывается, и он понимает, что не может дальше петь. Он давится собственными слезами, собственной болью. Всё то, что он так долго хранил в себе и прятал, притворяясь, что всё нормально, теперь душило его. Он встает из-за фортепиано и, подойдя к Курту, садится перед ним на колени. Невыносимо больно видеть его таким. Себастьян хочет обнять его, хочет взять его руки в свои и сказать, что любит. Но он уже не имеет на это права. Он так считает. Он испортил любимому человеку жизнь, он заставляет его плакать и так страдать. И теперь он может просто сидеть перед ним и наблюдать. Наблюдать, как он истекает кровью. И истекать кровью самому.
Курт поднимает голову и наконец смотрит в глаза своего мужа. Себастьян... Его Себастьян... Человек самый любимый, самый дорогой. Он так близко, но Курт не может до него дотянуться. Он вечно бежит, пытаясь его догнать, но выбивается из сил и падает. Казалось бы, стоит просто протянуть руку. И Себастьян ни за что ее не оттолкнет. Он примет Курта. Но они оба не могут преодолеть это короткое расстояние, разделяющее их.
Они просто смотрят друг на друга и не знают, как быть дальше.
Курт слегка подается вперед, продолжая трястись от плача, и Себастьян делает то же самое. Боязливо и осторожно, он тянет руку, касаясь пальцами запястья своего мужа. В этот момент громкий плач, так долго сдерживаемый, всё-таки вырывается из его горла. Курт кричит. Кричит безутешно. Он чувствует теплые крепкие объятия, и от этого лишь сильнее хочется плакать. Родной и знакомый запах Себастьяна окутывает его, так долгожданно, словно они не виделись много лет. Курт отчаянно цепляется за футболку мужа. Он боится его отпустить. Боится, что тот отпустит его. И он просто рыдает в его крепких и надежных объятиях, которых ему так не хватало, чувствуя, как едва заметно подрагивает и тело Себастьяна.
- Почему... - выдыхает Курт, не в силах произнести больше одного слова. Да и какой смысл? На этот вопрос нет ответа.
- Курт...
- Почему, почему... почему... - Курт продолжает повторять это, словно заклинание. Словно если он чаще будет спрашивать, то ответ и решения проблемы поскорее придут к нему.
- Я не знаю... - Себастьян шепчет так же отчаянно. Ему так же больно, и он тоже не знает, что делать дальше.
- Почему... я же так тебя люблю...
- Я всегда буду любить тебя, - хриплым голосом отвечает Себастьян.
Курт не знает, что значат эти объятия, первые действительно искренние за последнее время. Может, это еще один подаренный шанс, шанс всё сделать правильно, шанс построить заново то, что сломано. А может, это прощание, возможность отпустить друг друга и перестать мучить. Не знает этого и Себастьян.
Это просто то, что нужно сейчас им обоим. Необходимо, чтобы прожить хотя бы еще один день. Чтобы пережить хотя бы эту ночь.
@темы: Drabble, Sebastian/Kurt, PG, Fanfiction